мир магии

Заговоры при родах и над новорожденными

Считалось, что различные предметы, бывшие на будущей матери во время свадьба а также пояс священника помогают при родах. В некоторых регионах России родильную молитву приносили родильнице из церкви в шапке: можно предположить, что в этом случае молитву воспринимали как заклинание. В Духовном Регламенте (1721) Петра Великого эта практика была признана суеверной и осуждалась. Роды часто проходили в бане и сопровождались рядом магических обрядов. В Сибири для благополучных родов развязывали все узлы, расстегивали пуговицы и т.д., распускали волосы, в церкви открывали царские врата, проползали под столом или под ногами у отца, переступали через топор, заглатывали яйцо, приговаривая: как курочка скоро яичко кладет, так и я, раба Божия (имярек), скоро рожу. Подобные практики, распространенные и в других регионах, не требуют специальных объяснений.

Неудивительно, что заговоры на облегчение родов часто обращены к Богородице, например к Федоровской (Костромской) иконе Богоматери, а иногда — к персонификации матки. Менее понятно обращение к св. Анастасии. Заговоры при трудных родах могут содержать обращения к Богородице взять свои золотые ключи, отпереть у родильницы мясные ворота и выпустить младенца на свет. В этих заговорах часто упоминается золото (золотой), несомненно, по ассоциации с золотником (одним из обозначений матки). Интересно распространенное требование, обращенное к матке-золотнику вернуться на свое место (это может быть золотое кресло), как и в заговорах против демоницы-дны.

Интересный родильный обряд, зафиксированный в Смоленской и Могилевской губерниях (в старообрядческой рукописи начала XIX века он осужден как колдовской), является разновидностью кувады. На полатях над родильницей должен лежать ее муж с обвязанным ниткой пенисом. Повитуха дергала за нитку в моменты родовых схваток, вызывая ответные крики мужа.

Заговоры произносились и над новорожденным с целью его защиты. в случае трудных родов в разных слоях общества было принято зажигать венчальные свечи родителей, свечи, сохранявшиеся от церковной службы в пятницу, субботу и воскресенье. На Украине с той же целью использовалась трава Адамова голова.

В большинстве регионов России верили в особых демонов, которые вредят детям — полуношник, не дают им спать — полудница, убивают или крадут их (ср. бес полуденный в Пс 90:6 в старославянской Библии). (Известны персонификации детских хворей: ревун, вопун, криксы. Младенцем мог завладеть демон тиренький. Его присутствие обнаруживалось, если только что родившийся ребенок засмеется; за такими детьми следовало очень внимательно присматривать и никогда не показывать посторонним, чтобы не вырос урод (разновидность верования в дурной глаз). В Сибири, чтобы защитить ребенка от дурного глаза, рекомендовалось вымыть три угла стола, три ложки, дверной засов, бросить в миску с этой водой три спички и подуть; вымыть ребенка в этой воде. Можно было вымыть ребенка мылом, которое мать держала за пазухой во время свадьбы. Ребенку никогда нельзя было показывать зеркало, поднимать его выше уровня глаз, разговаривать с ним во время купанья, стричь волосы и ногти до года.

Замечательный защитительный заговор для ребенка постарше включает многие мотивы, характерные для русской магии: Пошла я в чисто поле, взяла чашу брачную, вынула свечу обручальную, достала плат венчальный, почерпнула воды из загорного студенца; стала я среди леса дремучего, очертилась чертою прозрачною и возговорила зычным голосом. Заговариваю я своего ненаглядного дитятку (такого-то) над чашею брачною, над свежею водою, над платом венчальным, над свечою обручальною. Умываю я своего дитятку в чистое личико, утираю платом венчальным его уста сахарные, очи ясные, чело думное, ланиты красные, освещаю свечою обручальною его становой кафтан, его осанку соболиную, его под-поясь узорчатую, его коты шитые, его кудри русые, его лицо молодецкое, его поступь борзую. Будь ты, мое дитятко ненаглядное, светлее солнышка ясного, милее вешнего дня, светлее ключевой воды, белее ярого воска, крепче камня горючего Алатыря. Отвожу я от тебя черта страшного, отгоняю вихоря бурного, отдаляю от лешего одноглазого, от чужого домового, от злого домового, от злого водяного, от ведьмы киевской, от злой сестры ее муромской, от моргуньи-русалки, от треклятой Бабы-яги, от летучего змея огненного, отмахиваю от ворона вещего, от вороны каркуньи, защищаю от кощея-ядуна, от хитрого чернокнижника, от заговорного кудесника, от ярого волхва, от слепого знахаря, от старухи-ведуньи, а будь ты, мое дитятко, моим словом крепким в нощи и в полунощи, в часу и в получасьи, в пути и дороженьке, во сне и наяву укрыт от силы вражьей, от нечистых духов, сбережен от смерти напрасной, от горя, от беды, сохранен на воде от потопления, укрыт в огне от сгорения. А придет час твой смертный, и ты вспомяни, мое дитятко, про нашу любовь ласковую, про наш хлеб-соль роскошный; обернись на родину славную, ударь ей челом седме-рижды семь, распростись с родными и кровными, припади к сырой земле и засни сном сладким, непробудным.

Л.Н. Майков приводит ряд заговоров, чтобы ребенок спал и не плакал (№ 56—61). Один из них, с мотивом убывания, с небольшими вариациями, известен во многих регионах; видимо, он предназначен для особо беспокойных детей, поскольку исполнять его должна была деревенская знахарка. Надев платье задом наперед (форма магического обмана, рекомендуемого также для защиты от лешего), она берет больного ребенка на руки, идет за деревню в поле и, обратясь к заре, произносит трижды, каждый раз отступая шаг назад и плюя через левое плечо: Заря-заряница, заря, красная девица, возьми крыксы и плаксы, денны и полуденны, нощны и полунощны, часовы, получасовы, минутны и полуминуты от раба Божия (имярек). Сделав три поясных поклона, знахарка продолжает: Заря-заряница, заря, красная девица! Твое дитя плачет, пить, есть хочет, а мое дитя плачет, спать хочет. Возьми свое безсонье, отдай нам свой сон... Г. Попов в своей работе о народной медицине замечает, что подобные заговоры часто обращены к заре, к петуху (возможно, как вестнику зари). Он приводит еще два заговора этого типа. 1. Мать вместе с бабкой-ведуньей шла с ребенком в баню; бабка с ребенком заходила в парную, а мать ожидала в предбаннике. Бабка говорила: Парю, парю. — Кто парит? — спрашивала мать. Полуношник, — отвечала бабка. Мать: Выпари его хорошенько, чтобы ушел и не возвращался. 2. Заря вечерняя Марья, заря утренняя Маремьяна, отдайте сон рабу Божию (имярек). В почти идентичном сибирском заговоре бабка отождествляет себя с Соломонидой, апокрифической повитухой, принимавшей младенца Христа (она же фигурирует в некоторых версиях апокрифа Сон Богородицы). Соломонида призывается и в заговорах на рост младенца. Кроме того, если ребенок плачет, можно было вымыть его в воде, в которой смешана зола от трех печей: из избы, из кузницы и из бани (т.е. щелоком, который использовали вместо мыла). Ряд белорусских заговоров от демона плача криксы и демона бессонницы ношницы приводит Е.Р. Романов. Слабые от рождения дети, страдающие от грыжи и рахита подвергались обряду, который обычно назывался перепекание.

Ребенка сажали на хлебную лопату и трижды засовывали в теплую печь. В украинском варианте перед этим в печи выпекался хлеб, замешенный местной знахаркой на воде, взятой из трех колодцев. Аналогичные практики известны в Англии еще из средневековых латинских епитимийников. Больного ребенка можно было также трижды пропустить через материнскую рубаху, от ворота до подола.

Магические приемы с целью контрацепции мало известны, хотя по крайней мере один перечень грехов XVI века содержит осуждение контрацепции и абортов посредством зельяпх. В одном источнике XVII—XVIII веков абортивным действием наделяется колдовской корень молодило. В целях контрацепции применяли амулеты — ключи и замки; закапывали бутылку с водой, в которой стирали одежду, запачканную менструальной кровью; или эту запачканную одежду давали колдуну, который произносил особый заговор. Использование менструальной крови в контрацептивной магии практиковалось незамужними, вдовами и солдатками, т.е. женщинами, у которых беременность могла наступить только от незаконной связи. Менструальная кровь (она наделялась вредоносными качествами во многих культурах) могла также применяться в целях наведения порчи путем подмешивания ее в еду и питье жертвы. Это же средство можно было использовать и в позитивных целях — чтобы обеспечить верность мужа или любовника. По менструальной крови предсказывали пол будущего ребенка, пили ее, чтобы избавиться от родинок и бородавок. Съесть плаценту означало или предупредить зачатие, или, наоборот, ему способствовать.

Был и более изощренный способ избежать зачатия: женщина должна держать под языком оберег. Сибирский заговор от зачатия: Шли, прошли Петры и Павлы. Где вы, Петры-Павлы, ночевали? — В городу во Ерусалиму, в Божьей церкве на престоле, ключи, замки оборонили, нечем грешну душу пропустити: грешна душа согрешила, младенца в утробе потребила, всяким зельям заедала, всяким травам заливала: попала в жар-тарары, в огонь горючей; попала в жар-тарары, в смолу кипучу.

Противоположные обряды — для увеличения плодовитости — достаточно распространены, но, как и в случае с современной медициной, здесь сложнее выявить специфические способы помоши бездетным парам. Одно известное средство — последнее перо из орлиного крыла, другое — трава купальница. Могло помочь паломничество бездетной женщины к чудотворному изваянию в Смоленский монастырь.

Читать далее: Любовные заговоры